В Новое время на Кавказе сменилась историческая эпоха. В регионе после длительного перерыва активизировался северный игрок – Российская империя. Россия, Турция и Персия теперь не ограничивались той или иной степенью влияния и контроля над местными территориями, вассальными отношениями с местными правителями. Три империи буквально упёрлись друг в друга на Кавказе. В орбиту имперской политики попали уже все без исключения местные народы, вплоть до обитателей самых отдалённых селений. Были подключены все факторы влияния – от торгово-экономического до религиозного. Ситуация ещё более осложнилась, когда на Кавказ распространились интересы Западной Европы, он стал одной из арен «большой игры».

По мере всё более тесного взаимодействия кавказских народов с империями, особенно с Россией, вставшей на путь ускоренной модернизации (XVIII-XIX века), они столкнулись с новой для себя ситуацией. Традиционное общество было вынуждено взаимодействовать со сложным имперским организмом, с гораздо более развитыми политическими и экономическими институтами. Это часто порождало кризис и раскол внутри самих кавказских обществ, проблемы с выбором ориентации элиты, часто вело к переоценке традиционных ценностей.

Российская империя с конца XVIII века официально объявила о терпимости всех вероисповеданий, разрешив строить в России мечети3. Хотя Россия не перестала действовать и восприниматься как, прежде всего, защитница интересов христиан, это было важным обстоятельством в российской кавказской политике. Для кавказских элит, в том числе мусульманских, открылась возможность инкорпорации в российскую элиту без потери религиозной идентичности. Постепенно с развитием просвещения в среде «инородцев» начали формироваться местные модернизированные элиты.

В XIX веке, веке национализма, среди народов Кавказа появились первые ростки националистических идеологий. Для разных кавказских народов это были разные идеологии, так как народы имели различный исторический багаж, опыт государственного строительства, разные по типу элиты (дворяне, торгово-промышленная буржуазия, духовенство). Местная интеллигенция, сложившаяся к середине XIX века, в значительной степени зависела от тенденций в развитии русской интеллигенции4. Впрочем, законы жанра исторической легитимации национализма примерно одинаковы для всех народов.

В Османской империи и в Персии также шли процессы модернизации, развитие национального самосознания народов. Данные процессы осложнялись тем, что кавказский регион представляет собой единый географический и цивилизационный ареал, и границы между империями всегда были достаточно искусственными. В результате возник целый ряд разделённых народов. Процессы их этнической консолидации, таким образом, приобрели вид международной проблемы.

После крушения Российской империи в ходе революции 1917 года на Кавказе появились три новых государства, идеологией которых стал левый национализм. После советизации Азербайджана, Армении и Грузии в 1920-1921 годах интернационалисты-большевики, как ни странно, не полностью расправились с местным национализмом, а поощряли его развитие. Политика «коренизации», осуществлявшаяся в 1920-30 годах, предполагала достижение полного равенства нерусских языков с русским и примирение местных этносов с советской властью. На деле коренизация была скорее очередным этапом борьбы коммунистического режима против русского этноса как основного носителя старого имперского духа. Характерно, что отказ от политики коренизации в конце 30-х годов совпал с началом реализации квазиимперского проекта И.В. Сталина.

В Советском Союзе, с его интернационализмом и ставкой на выравнивание социально-экономического развития центра и окраин страны, национальная история народов Кавказа была тщательно разработана в созданных на местах академических институтах. Естественно, упор делался на «традиции дружбы» между советскими народами, прежде всего местных этносов с русским народом, но не только. Например, средневековая история Закавказья представлялась как история совместной борьбы грузин, армян и азербайджанцев против турецкой или персидской «агрессии»5.

Однако даже в условиях советской идеологической матрицы не могло не возникнуть глубинное противостояние между республиканскими историческими школами. Наиболее сложными вопросами оказывались проблеюмы трактовки древней и средневековой истории, «национальной принадлежности» тех или иных древних государств. Яркий пример – противоборство между армянскими и грузинскими историками по вопросу, чьими же предками являются жители древнего государства Урарту, между азербайджанскими и армянскими историками вокруг древней Албании (этот спор продолжается и поныне, причём для Азербайджана вопрос приобрёл поистине стратегическую важность). Возникали и противоречия между историческими школами внутри национальных научных сообществ. Довольно жёстким было противостояние двух исторических школ в Азербайджане по вопросу времени тюркского заселения Западного Прикаспия (XI век либо некий древний период, теряющийся в глуби веков)6.

История народов, являвшихся титульными нациями автономного уровня, сталкивалась с более существенными трудностями, так как должна была не только соответствовать общесоюзным историко-политическим установкам, но и учитывать исторические представления, сформулированные учёными титульной нации республиканского уровня. Ещё более проблематичной была ситуация у этносов, не бывших титульными даже на автономном уровне.

После самоустранения коммунистической партии от роли идеологического диктатора в СССР в конце 1980-х годов в стране последовал настоящий взрыв национализма. Советской интеллигенцией были сметены старые «замшелые» исторические концепции, началось лихорадочное написание собственных этнических «историй». Часто этим занимались не профессиональные историки, а националисты-любители. Разумеется, в такой ситуации вместе с надоевшими коммунистическими концепциями жертвой перестроечной общественности стала сама история как наука, со своими законами, методологией и прочими «скучными» атрибутами.

Эти процессы были своего рода реакцией на «демократический поворот» в историографии 1950-1970-х годов, связанный с торжеством социальной истории. Она, в отличие от истории традиционной, перестала интересоваться деяниями королей и полководцев, сосредоточившись на истории «маленьких людей», «повседневной жизни» и тому подобных вопросах. С этим феноменом непосредственно связан бурный рост разнообразных форм памяти меньшинств, для которых отвоевание собственного прошлого является необходимой составляющей утверждения собственной идентичности7. Разработка собственных версий истории меньшинствами приводит к повсеместной криминализации и виктимизации прошлого. Французский историк, председатель Ассоциации «Свобода для истории» Пьер Нора подводит итог этого процесса: «История – лишь долгая череда преступлений против человечности»8.

Исторические концепции, созданные кавказскими народами, как обретшими национальную независимость после разрушения СССР, так и находящимися в составе полиэтнических государств, имеют примерно одинаковую структуру и основные черты. Национальная история трактуется ими как история угнетения или дискриминации в условиях чуждой им власти9. Поэтому основным из трёх компонентов подобных концепций является виктимизация – представление собственного этнического коллектива в качестве жертвы. Однако виктимизация негативно отражается на народном духе и может стать причиной апатии и пессимизма. Поэтому её спутниками всегда являются другие обязательные компоненты: поиск древних и славных предков, пример которых должен вдохновлять людей на созидательную деятельность, а также создание образа врага, на протяжении истории не дававшего возможности реализовать весь потенциал столь великого народа. В соответствии со схемой, у определённого этноса некогда был Золотой век, счастье и богатство, контроль над обширным регионом. Однако враг разрушает это царство справедливости и высочайшей культуры, посягает на саму этническую идентичность народа, всячески тормозит его развитие, стремится напрямую либо косвенными путями его уничтожить. Без качественного образа врага сложно добиться сплочённости виктимизируемой группы.

Основным инструментом виктимизации на современном Кавказе является концепция «геноцида». «Геноцид» популярен среди современных националистических идеологов далеко не только на Кавказе, однако данный регион является областью «концентрированного геноцида», что и делает изучение феномена особенно интересным. Те или иные военные действия, а также социально-экономические катастрофы, приведшие к массовой гибели людей, разного рода процессы, приводящие к утрате этнокультурной идентичности части этноса и т.п., вырываются из исторического контекста и представляются таким образом, будто «враги» при помощи этих действий намеревались полностью уничтожить данный народ.

Немаловажными характеристиками «вековечного врага» являются его единство и наделённость общей «злой волей». Подобные противопоставления приводят к формированию концепций, близких к расистским. В результате «в Армении вспоминают об «арийской расе», в Азербайджане говорят о «тюркской расе», в Осетии прославляют «индоевропейскую расу» и в школьном учебнике даже появился параграф об «арийском мировоззрении», а в Грузии настаивают на необычайной устойчивости «грузинской крови» 10.

Термин «геноцид» здесь и далее мы используем с кавычками безотносительно к реалиям исторических событий, стоящих за теми или иными историческими концепциями. Очевидно, что лишь малая часть исторических событий, приводимых в качестве обоснования «геноцидов» имеет какое-то соответствие понятию геноцида, записанному в документах ООН.

Термин «геноцид» был изобретён польским юристом Рафаэлем Лемкиным в 1933 году. Официально этот термин был впервые использован в 1945 году на Нюрнбергском процессе. В 1946 году был зафиксирован первый случай применения термина «геноцид» в юридической практике государства: в Польше был осуждён бывший германский офицер, виновный в массовых убийствах мирных граждан11. 9 декабря 1948 года Генеральная Ассамблея ООН приняла «Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказания за него»12.

Конвенция должна была вступить в силу лишь после того, как ее ратифицируют парламенты двадцати стран. Данное условие было выполнено к январю 1951 года. Однако среди этих стран тогда не было великих держав, которые по различным причинам откладывали ратификацию конвенции. СССР ратифицировал ее в 1954 году, Великобритания – в 1970, Китай – в 1983, а США – лишь в 1988 году13. Столь позднее присоединение к конвенции США объясняется неоднозначностью её положений и неопределённостью правовых последствий для страны, подписавшей документ.

В соответствии с конвенцией, геноцидом (от греч. genos – род, племя и лат. caedo – убиваю) называется «одно из тягчайших преступлений против мира и безопасности человечества, действия, совершенные с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую путем убийства членов такой группы; причинения серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; предумышленного создания для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; мер, рассчитанных на предотвращение деторождения в среде такой группы; насильственной передачи детей из одной человеческой группы в другую»14.

Между тем данное понятие геноцида, да и другие положения конвенции, до сих пор не являются устоявшимися и являются предметом научной и правовой дискуссии. Прежде всего, крайне нечётким является понятие «группы», под которой теоретически можно понимать самые разные в качественном отношении коллективы. Ограничение предмета геноцида «национальными, этническими, расовыми или религиозными» группами считается произвольным и нередко оспаривается. Наибольшие споры вызывает указание на намерение в определении конвенции, так как оно заметно ограничивает применение норм, запрещающих геноцид15. Ряд авторов полагает, что определение геноцида, данное ООН в 1948 году, неполно, поскольку в него не включены массовые преследования на основании «социального статуса или политических пристрастий». В данном направлении усиленно работает ряд американских и европейских учёных, стремящихся криминализировать коммунизм и сталинизм по аналогии с нацизмом16.

В международной практике термин «геноцид» употребляется достаточно редко. На настоящий момент международное сообщество признаёт геноцидом события, происходившие в оккупированной нацистами Европе (геноцид евреев и цыган), бывшей Югославии (геноцид хорватов и мусульман) и Руанде (геноцид тутси). Однако даже в этих случаях есть страны, ставящие под сомнение указанные факты геноцида (наиболее показателен пример Ирана, не признающего геноцида евреев в Третьем Рейхе, и официально называющего холокост «мифом и легендой»17).

В ХХ веке неоднократно происходили различные подобия геноцида, такие явления, как депортация (насильственное изгнание людей из мест их проживания); этническая чистка, которая преследует те же цели, что и депортация, но сопровождается широкомасштабными насильственными действиями; этноцид (уничтожение культуры народа, ведущее к его исчезновению посредством ассимиляции); демоцид – различные формы массовых убийств, осуществляемых правительством, направленные против невооруженного гражданского населения; политицид – массовые убийства, направленные на политическую группу, а не этническое или какое-либо другое сообщество.

В настоящее время появились попытки выявления и классификации форм и способов «косвенного геноцида», среди них выделяются: направленное экономическое вмешательство; направленное изменение культурно-исторической среды; биологическое вмешательство, в том числе и на генетическом уровне; направленное изменение природных условий и т.п.18.

Важнейшим фактором в развитии концепций «геноцида» стали прямые политические последствия международного признания преступлений нацистской Германии против евреев. Речь о создании государства Израиля, об особом статусе Израиля в системе международных отношений, о репарациях, выплачиваемых Германией Израилю в связи с холокостом. Очевидна прямая политическая и материальная выгода, связанная со статусом жертвы, что приводит к росту попыток утвердить и юридически закрепить концепции других геноцидов.

В 1970-х годах проблема исторической вины за холокост стала одним из определяющих факторов западной политической мысли. По определению Питера Новика, память о Холокосте стала «гражданской религией» Запада19. Реакцией на это стало бурное развитие ревизионизма – попыток научного переосмысления исторических событий, связанных с холокостом, вплоть до полного его отрицания. Вслед за этим во многих странах, в основном европейских, последовало издание законов, прямо запрещающих публичное отрицание, преуменьшение, одобрение или оправдание преступлений, совершённых нацистами. Подобные законы действуют в Австрии, Бельгии, Венгрии, Германии, Израиле, Канаде, Литве, Лихтенштейне, Люксембурге, Польше, Португалии, Словакии, Словении, Франции, Чехии и Швейцарии.

Законотворчество в отношении понятия и юридической практики в отношении «геноцида» продолжается. Например, в 2008 году Европейский совет принял рамочное решение «О борьбе с отдельными формами и проявлениями расизма и ксенофобии посредством уголовного права», которая призывает преследовать по закону «публичную апологетику, публичное отрицание или публичную грубую банализацию преступлений геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений»20. Неоднократно в Европе, в основном усилиями восточноевропейских стран, предпринимались попытки законодательно уравнять преступления нацизма и коммунизма.

Такие тенденции в восприятии истории на Западе, в особенности в Европе, способствуют усилиям этнических элит Кавказа в разработке собственных концепций «геноцида».

***

Безо всяких сомнений, главным «геноцидом» Кавказа является «геноцид армян в Османской империи в 1915 году». История «геноцида» армян тщательно разработана, имеет огромную литературу, ряд специально посвящённых этой проблеме интернет-сайтов, общественных организаций и т.д.21. Кроме того, практически все специально не посвящённые теме «геноцида» армянские информационные ресурсы имеют особые разделы по данной проблематике. Армянская диаспора в Западной Европе и США практически полностью, в России – частично, является результатом именно «геноцида 1915 года». Армяне всего мира достаточно планомерно и настойчиво борются за признание событий времён Первой Мировой войны, а также предшествующего ей и последовавшего за ней периода, геноцидом. Результатом этой борьбы является то, что «геноцид армян» был на разном официальном уровне признан в более чем 20 странах, в том числе – в России22. Более того, в Швейцарии и в Бельгии отрицание «геноцида» армян является уголовным преступлением. Во Франции парламент проголосовал за введение уголовного наказания за отрицание геноцида армян, однако этот закон не был утверждён президентом.

По данным учёных, утверждающих «геноцид армян», в 1915-1923 гг. правящими кругами Османской империи (младотурками), а позднее и кемалистами было осуществлено спланированное массовое уничтожение и депортация армянского населения Западной Армении, Киликии и других провинций Османской империи. Количество жертв в исследованиях оценивается по-разному, однако наиболее распространёнными цифрами являются от 500 тысяч до 1,5-2 миллионов человек. Даже турецкие историки, отрицающие правомерность использования в данном случае понятия «геноцид», оценивают количество жертв среди армянского населения в сотни тысяч человек. В любом случае, невозможно не признать то, что до 1915 года многомиллионный армянский народ был существенным элементом этнической структуры Османской империи, а к середине 1920-х годов армян в Турции практически не стало. Часть их погибла, часть выселилась, часть – мимикрировала, назвавшись алевитами23.

Турция энергично отрицает обвинения в «геноциде армян», активно противодействует усилиям Армении и армянской диаспоры по международному признанию «геноцида». По официальной турецкой версии погибших в ходе Первой Мировой войны армян следует считать «жертвами войны». Основными доводами в пользу данной трактовки является отсутствие намерения совершить «геноцид» у властей Османской империи, а также то, что на тех же территориях, где погибли армяне, в тот же период погибло никак не меньше, и даже больше мусульман.

В Турции по данной проблеме имеется обширная литература, в которой вычленяется ряд подходов, по-разному оценивающих события 1915 года24. Первый из них – националистический, признающий насильственные акции государства необходимыми, чтобы остановить «предательство армян» и защитить родину25. Целый ряд авторов из либерально-демократического лагеря утверждает, что решение о переселении армянского населения было мерой безопасности с целью пресечь сотрудничество армян с наступающими русскими войсками. Что же до массовых жертв, то они расцениваются как результат неэффективности действий государственных институтов26. Наконец, всё большую силу набирает «османистский» взгляд на события 1915 года, называющий их «резнёй» (тур. kıyım). Сторонники этого подхода, например, Фикрет Аданыр, обвиняют в данной трагедии как партию младотурок, так и армянских националистов. Те и другие руководствовались идеями социального дарвинизма, «гомогенизации населения», и в случае военной победы армян, турецкое население ждала бы та же судьба27.

Для армян «геноцид» является практически «гражданской религией», стержнем этнической самоидентификации. Эта виктимизация истории активно взаимодействует с двумя другими компонентами национальной исторической концепции – «золотым веком» эпохи Тиграна Великого (95-55 гг. до Р.Х.) и образом вековечного врага – тюрок28.

В связи с приближением 100-летней годовщины «геноцида» армяне значительно усилили работу по его всемирному признанию. Стратегической задачей является признание «геноцида» США (имеется признание «геноцида» рядом штатов).

Турция же настойчиво утверждает, что вопросы истории следует оставить историкам, выдвигает предложения по открытию архивов и т.д. При этом Турция на протяжении нескольких лет стремится смягчить картину внутри страны, активно работая с местной армянской общиной (проживающей преимущественно в Стамбуле), инициируя серию армянских этнокультурных проектов. Ряд видных общественных деятелей Турции (Орхан Памук, Элиф Шафак, Рагип Зараколу и др.) признали «геноцид армян», за что подверглись жёсткой критике внутри страны. Тем не менее, в среде турецких интеллектуалов, в основном европейски ориентированных, медленно растёт число признающих «геноцид», и реакция общественная на это становится всё менее резкой.

Ещё несколько лет назад Турция, активно стремившаяся в Европейский Союз, сталкивалась с признанием «геноцида» как с неофициальным условием вступления. В армянских комментариях читается ясная позиция: «существует четыре этапа справедливого решения проблемы геноцида – международное признание, признание со стороны Турции, выплата компенсаций и вопрос земель»29. Процесс международного признания продвигается достаточно успешно. За признанием «геноцида» Турцией последуют материальные и территориальные претензии. Целостность территории для турок – категория священная. К тому же в последние 2-3 года рвение Турции в ЕС значительно поутихло. Поэтому перспективы с признанием Турцией «геноцида армян» не становятся более реальными.

Успешная деятельность армянства на поле «геноцида» подстегнула соседние народы к собственным аналогичным проектам.

«Геноцид понтийских греков» был осуществлён Османской империей в ходе Первой Мировой войны на Южном Кавказе (Трабзон, Орду, Карс и т.д.) как реакция на повстанческое движение и сотрудничество с Россией. Немаловажно, что повстанческое движение среди греков Малой Азии координировалось греками-подданными Российской империи с территории Грузии30. После войны между Турцией и Грецией был осуществлён обмен населением, после чего в Турции греков официально не осталось (кроме Стамбула). Впрочем, часть понтийских греков записалась турками, и таких в настоящее время насчитываются около 35 тысяч31.

Понтийский геноцид на сегодняшний день официально признан Грецией, Кипром, Арменией, Швецией и американским штатом Нью-Йорк32.

26 марта 1998 года президент Азербайджана Гейдар Алиев подписал указ «О геноциде азербайджанцев»33. В документе выделяется несколько ключевых событий в истории «геноцида». Первое из них – Гюлюстанский (1813) и Туркманчайский (1928) мирные договоры, по итогам которых азербайджанский народ был расчленён между Россией и Ираном34, и было осуществлено «массовое переселение армян на оккупированные азербайджанские земли». История Азербайджана была искажена, началась пропаганда «великой Армении». «Для "обоснования” попыток создания на азербайджанских землях этого надуманного государства были реализованы широкомасштабные программы, направленные на создание ложной истории армянского народа. Искажение истории Азербайджана и в целом Кавказа было важной составной частью этих программ». «Армянские захватчики» обвиняются в «кровавых акциях» и «зверствах» против азербайджанцев в 1905-07 гг., в попытке ликвидации азербайджанского населения Баку и ряда уездов в 1918 г. Затем уже при советском строе армяне отторгнули от Азербайджана Зангезур и ряд других территорий. В 1948-1953 годах произошла массовая депортация азербайджанцев с их исторических земель на территории Армянской ССР. Продолжением «геноцида азербайджанцев» явилась сепаратистская война в Нагорном Карабахе, депортация из Армении, Карабаха и оккупированных районов азербайджанского населения, «чёрный январь» в Баку и, наконец, «Ходжалинский геноцид» (убийство 613 мирных жителей села Ходжалы 25-26 февраля 1992 г.).«Все трагедии Азербайджана, произошедшие в XIX-XX веках, сопровождаясь захватом земель, являлись различными этапами осознанной и планомерно осуществляемой (выделено мною – авт.) армянами против азербайджанцев политики геноцида»35.

В настоящее время активно продолжается разработка темы «геноцида азербайджанцев». Азербайджанская республика прилагает немалые усилия для продвижения признания «Ходжалинского геноцида» мировым сообществом. Ежегодно проводятся разнообразные акции, направленные на информирование мирового сообщества о событиях в Ходжалы. Начиная с 2002 года, беженцы из Ходжалы ежегодно направляют воззвания к ООН, Совету Европы и ОБСЕ по «Ходжалинскому геноциду»36. «Геноцид» был официально признан парламентами Пакистана, Мексики, Колумбии, семи штатов США, Боснии и Герцеговины, Румынии, Сербии, Чехии37.

Концепция «геноцида» отражена в школьных учебниках по истории, где полностью приводится текст упомянутого выше указа Г. Алиева38. Для большей убедительности сообщается, что один из лидеров Азербайджанской Демократической Республики Мамед Эмин Расулзаде «характеризовал геноцид 1918 года как национально-политический фактор», хотя во времена М.Э. Расулзаде сам термин «геноцид» не существовал39.

В 2006 году Институтом по правам человека Национальной академии наук Азербайджана был проведён круглый стол по проблеме «геноцида горских евреев». Представители горских евреев сообщили, что в Губе «армянскими бандформированиями в 1918-1919 годах было убито свыше 3000 горских евреев. Эти убийства проводились группой, которую возглавлял штабной командир Амазасп, работавший при Степане Шаумяне… Вся «вина» этих людей заключалась в том, что они отказались сотрудничать с дашнакским отрядом, который уничтожал азербайджанцев»40. Таким образом, «геноцид азербайджанцев» оказывается связан с «геноцидом горских евреев»41.

В 2007 году во время земляных работ в Губинском районе Азербайджана было обнаружено массовое захоронение (около 400 человек). Азербайджанские учёные определили, что захоронение относится к 1918 году, и погибшие являются «жертвами геноцида, учинённого армянами»42. В настоящее время на месте захоронения строится мемориальный комплекс «Губинского геноцида»43. Армянская сторона, естественно, полагает, что на самом деле в данном месте были захоронены армяне Губы, уничтоженные азербайджанцами44.

В ответ на активную деятельность Азербайджана вокруг событий в Ходжалы, Армения начала собственную кампанию по освещению резни армянского мирного населения села Марага (Нагорный Карабах) азербайджанскими вооружёнными формированиями 10 апреля 1992 г. По данным правозащитных организаций и армянских источников, жертвами массового убийства стали от 50 до 100 человек, ещё около пятидесяти жителей были взяты в заложники45. Хотя в материалах, посвящённых Мараге, о Ходжалы не упоминается, но армянская сторона явно даёт понять, что эти две трагедии равнозначны, притом, никакого сравнения «Ходжалинского геноцида» с «геноцидом армян в 1915 году» быть не может.

Ещё один аспект виктимизации истории азербайджанцев связан с Ираном. В Иране проживет как минимум несколько миллионов тюрок, ситуация с их этническими правами неоднозначная. В северо-западных провинциях Ирана существуют сепаратистские, пантюркистские и паназербайджанские движения.

Важнейшую роль в мобилизации азербайджанского населения Ирана играет экологическая ситуация вокруг озера Урмии, которое в последние годы стремительно высыхает. Выступая против «нежелания Тегерана предотвратить высыхание Урмии», всё большее количество азербайджанцев считает это явление результатом хитроумного плана иранского правительства: превратить азербайджанские провинции в солёную пустыню, так как соль озера будет разнесена ветром по всему региону, разрушая почвы. Экологическая катастрофа вынудит азербайджанцев мигрировать в другие области, что, таким образом, снимет с повестки дня вопрос азербайджанского сепаратизма. Подобная политика однозначно расценивается некоторыми авторами как «геноцид азербайджанцев в Иране»46.

В 2012 году в районе города Урмия в Иране было обнаружено некое захоронение. Иранские власти посчитали, что оно не имеет исторического значения и решили построить на его месте здание. Несколько общественно-политических деятелей Азербайджана сделали заявления, осуждающие Иран и однозначно определили, что останки принадлежат азербайджанцам, погибшим от рук армян. Например, депутат азербайджанского парламента, директор Института востоковедения Говхар Бахшалиева заявила, что «на территории нынешней провинции Западный Азербайджан, являющейся в настоящее время частью Ирана, бандитские армянские и айсорские отряды в 1918 году совершили чудовищный геноцид азербайджанцев», и уничтожение данного захоронения – попытка уничтожить доказательство47.

Политику Грузии в отношении местного азербайджанского меньшинства (в связи с изменением названий сёл в Борчалы), бакинские журналисты называют «моральным геноцидом»48. Таким образом, налицо та самая «банализация» понятия «геноцида», о которой беспокоится Европейский совет.

В то же время ряд народов обвиняет в «геноциде» саму Азербайджанскую республику.

Деятели талышского национального движения активно разрабатывают концепцию «геноцида талышей». Талыши – народ, цивилизационно близкий азербайджанцам, вследствие чего на юге республики довольно интенсивно идут процессы ассимиляции. В переписях населения СССР в 1950-70-е годы талыши записывались как азербайджанцы49. При этом талышскими учёными и активистами национального движения довольно подробно разработана история талышского народа, представляемого как древнейший автохтонный народ региона. В 1918 и 1993 годах талышами были сделаны две попытки основать собственную республику, однако оба раза они были подавлены Азербайджаном. Соответственно, мы имеем дело с классической схемой виктимизации истории: древнейшая автохтонная культура (Золотой век) – вековечный враг (тюрки) – «геноцид» (уничтожение государственности, ассимиляция). День падения Талыш-Муганской Автономной республики (23 августа 1993 г.) национальным движением объявлен «днем геноцида талышского народа». Нередко талышскими публицистами и политическими активистами употребляются термины «этноцид» – «мирный геноцид, призванный бескровно уничтожить коренные народы»50, «культурный геноцид»51.

Активисты лезгинского национального движения говорят о «геноциде лезгинского народа», ведущемся в Азербайджане и в Дагестане. Лезгинская национальная версия истории52 утверждает, что Кавказская Албания была государством лезгинского народа, после чего государственность была разрушена завоевателями. В роли врагов выступают сначала тюрки-мусульмане, затем – русские. В 1860 году Россия совершила «репрессивный акт», расчленив единый этнос на две части, это разделение существует и поныне, что расценивается как угроза самому существованию народа53. В 1991 году состоялся Съезд полномочных представителей лезгинского народа, на котором была принята «Декларация о восстановлении автономной государственности лезгинского народа»54, которая, по сути, провозгласила создание государства Лезгистан. Однако создать национальное государство не удалось. Утверждается, что Азербайджан ведёт «широкомасштабную насильственную тюркизацию лезгинского народа», «этнокультурную экспансию на этнических лезгинских землях», «изымание бизнеса и лишение серьезных источников дохода лезгин на своих же территориях», ограничивает употребление лезгинского языка. Азербайджан и Дагестан «проводят в отношении лезгинского народа политику геноцида, используя все имеющиеся в их распоряжении возможности. Результатами этой политики являются: узаконенное национальное бесправие и эксплуатация лезгинского народа, расхищение национальных богатств, уничтожение его культуры, кризисное ухудшение экологической среды его обитания, низкий уровень жизни, высокая детская смертность и эмиграция, физическое уничтожение активной части лезгинской интеллигенции, уменьшение численности лезгинского народа на территории его компактного расселения и нулевой естественный прирост»55.

«Геноцид аварцев». По мнению некоторых деятелей аварского национального движения, в Азербайджане осуществляется «физический и моральный геноцид аварцев»56. В данном случае, как и в случае лезгин, большое значение имеет то, что аварцы являются разделённым народом, причём основная их часть живёт в Дагестане, тогда как в Азербайджане аварцы представляют собой не слишком многочисленное меньшинство. В доказательство тезиса «геноцида» активистами национального движения заявляют, что сотни аварцев в Азербайджане были убиты «за то, что они открыто осмелились выступить против господства азербайджанцев» в Закатальском и Белоканском регионах. «Руководство Азербайджана также проводит политику переселения азербайджанцев, турок-месхетинцев и других тюркоязычных народов на аварские земли с целью «разбавить», а затем и растворить аварцев в среде азербайджанского тюркоязычного населения» 57.

«Геноцид кумыков». В отношении истории кумыков термин «геноцид» используется не столь часто, хотя к нему и прибегают при описании депортации в 1944 году58. Кумыкские национальные активисты в своих бедах винят в основном коммунистический режим, который осуществлял «этноцидно-дискриминационную политику в отношении кумыков в 30-80 годы»59.

«Геноцид карачаевцев и балкарцев». Активисты национального движения называют «геноцид карачаево-балкарского народа» (репрессии и депортацию 1944 года) первым геноцидом ХХ века60. Впрочем, имеются сторонники концепции двух геноцидов: первым «геноцидом» называется разгром Аксак Тимуром (Тамирланом) Алании (XIV век, Алания при этом считается карачаево-балкарским государством)61. Есть также представление о том, что ещё один геноцид горских татар (т.е. предков карачаевцев и балкарцев) был совершён адыгами в XVI веке, при содействии русского царя Ивана IV Грозного. По мнению одного из авторов (У. Байрамуков), «геноцид, устроенный царизмом в 19 веке против адыгов, был божьим наказанием» за эти события. Утверждается также, что виновниками депортации были кабардинцы, ложно обвинившие карачаево-балкарцев в сотрудничестве с фашистами62. Таким образом, основными виновниками трагических событий в истории карачаевцев и балкарцев оказываются адыги, а Россия и Советская власть выступают как сила, использованная для «геноцида» именно адыгами.

«Геноцид ногайцев». Ногайские активисты создали довольно подробную историю «геноцида». Так как времена могущества ногайцев относятся к достаточно отдалённому историческому периоду, то и начало их «геноцида» отнесено к давней эпохе – XIV-XV веку. Примечательно, на первом этапе «геноцида ногайцев» его виновниками объявляются не какие-либо инородцы, а сами ногаи и татары, активно истреблявшие друг друга в период кризиса Золотой Орды63. Интересно, что в многочисленных статьях о «геноциде ногайцев» не упоминается о регулярных притеснениях с многочисленными жертвами и жестокой политике Крымского ханства в отношении ногайцев в XVI-XVII веках. Следующий этап «геноцида ногайцев» связан с продвижением России в Причерноморье и на Кавказ. Центральной фигурой «геноцида ногайцев» здесь выступает А.В. Суворов и Екатерина II64. Примечательно, что русской императрице из текста в текст приписывается гитлеровская формулировка об «окончательном решении ногайского вопроса»65. Как очередной этап «геноцида» описываются попытки российского правительства посадить кочевников на землю, а также переселение ногайцев в Османскую империю в конце XIX века (это переселение часто называют депортацией). Наконец, депортация из Крыма в 1944 году крымских ногайцев называется последним эпизодом «геноцида». Разработка концепции геноцида ногайцев занимает определённое место в постепенном формировании общей концепции «геноцида тюркских народов» в России.

Типологически представления о «геноциде ногайцев» очень близки к концепции «геноцида черкесов». Однако «черкесский геноцид» намного далее продвинулся в вопросе признания и сумел стать настоящей международной проблемой. 07.02.1992 г. было принято Постановление Верховного Совета К-БССР «Об осуждении геноцида черкесов»66, вслед за этим последовал ряд обращений в государственные органы РФ, в том числе от Государственного Совета Республики Адыгеи. Большую активность в продвижении идеи «геноцида» проявляет черкесская диаспора в Европе и США67.

Национальная «черкесская» версия истории была подробно разработана в конце 1980-х – начале 1990-х годов. В соответствии с концепцией «геноцида черкесов» Российская империя в ходе Кавказской войны XIX века целенаправленно уничтожала черкесское население, разрушила его «государственную» и общественную организацию, и, в конце концов, вынудила большую часть оставшихся в живых черкесов эмигрировать в Османскую империю.

Учёные, отрицающие «геноцид черкесов», приводят доводы, что большая часть погибших черкесов стали жертвами эпидемий и голода, что значительная часть черкесов активно принимала участие в Кавказской войне на стороне Российской империи (что сильно подрывает тезис о намеренном уничтожении народа), что основная часть горцев погибла в междоусобных столкновениях. Мухаджирство, представляемое в национальном варианте истории как составная часть спланированного Россией «геноцида» имело социальный аспект (интересы князей и дворян), вдохновлялось Османской империей, поощрялась Англией, а со стороны России встречало как положительную, так и отрицательную реакцию.

На новый уровень проблема «черкесского геноцида» вышла в связи с тем, что Россия получила право на проведение Олимпийских игр в Сочи в 2014 году. После августовской войны 2008 года правительство Грузии пыталось организовать международный бойкот Игр. С 2010 года Грузией при поддержке американских фондов и университетов стал активно разрабатываться вопрос «черкесского геноцида». Значительно интенсифицировалась деятельность по продвижению этой идеи (был проведен ряд конференций, созданы специализированные интернет-сайты). 20.05.2011 парламент Грузии принял резолюцию «О признании геноцида черкесов, осуществлённого Российской империей в 1763-1864 гг.», официально признав «массовое истребление черкесов (адыгов) и их изгнание с исторической родины в период кавказской войны актом геноцида», а «черкесов, депортированных в этот период и впоследствии – беженцами»69.

В данной ситуации немаловажно то, что Грузия, признавая «геноцид черкесов», должна отдавать себе отчёт, что все насильственные акты в отношении адыгских народов, которые совершила Россия, были совершены для Грузии и при активном участии Грузии. То есть Грузия обязана признать существенную, если не основную часть своей вины за «геноцид черкесов»70.

В любом случае, очевидно, что после проведения Олимпиады-2014 международный интерес к «черкесской проблеме» спадёт.

Иногда в СМИ и на форумах в интернете упоминаются «геноцид убыхов», «геноцид абазин», однако чаще эти «геноциды» рассматриваются как составная часть «геноцида черкесов».

«Геноцид чеченцев». Вслед за признанием Грузией «геноцида черкесов» начала активно обсуждаться тема признания «геноцида чеченцев»71. Впрочем, со сменой политического руководства, по всей вероятности, процесс признания северокавказских геноцидов в Грузии будет отложен на неопределённое будущее. Впрочем, в целом ряде документов и статей утверждается, что «геноцид чеченцев» уже имеет международное признание: Европарламент в 2004 году якобы принял резолюцию о признании депортации чеченского народа актом геноцида. Впрочем, в действительности данный документ является Рекомендациями Европейского парламента Совету по вопросу отношений ЕС-Россия72.

Чеченская версия истории говорит о трёх «акциях геноцида», когда русские «пытались физически истребить чеченцев». Первый этап «геноцида» был осуществлён в XIX веке, во время Кавказской войны и при выселении чеченцев в Османскую империю. Второй этап «геноцида чеченцев» был в 1944 году при их депортации в Среднюю Азию и Казахстан. Третий этап – войны 1994-1996 и 1999-2000 годов73. «Чеченскому геноциду» посвящён ряд интернет-ресурсов, на которых обсуждаются в основном события 1990-х годов74.

«Геноцид ингушей». Сторонники концепции «геноцида ингушей» практически не говорят о Кавказской войне XIX века. Первым актом геноцида считается их депортация в Среднюю Азию и Казахстан в 1944 году. В связи с этим европейская ингушская диаспора обращалась в парламент Грузии с предложением признать депортацию фактом геноцида75. Однако наиболее обсуждаемым в ингушском обществе является «геноцид» 1992 года (осетино-ингушский конфликт в Пригородном районе Северной Осетии). Этому событию, которое именуется также «этнической чисткой», посвящено множество книг, статей, электронных ресурсов76.

«Геноцид грузин». Грузинские представления о «геноциде» и «этнических чистках» связаны, прежде всего, с конфликтами в Южной Осетии и Абхазии. За действиями «осетинских и абхазских сепаратистов» грузинские политики и активисты видят политику России. По вопросу международного признания «геноцида» Грузия официально обращалась в структуры ООН77.

В 2006 году 60 представителей грузинской науки и интеллигенции заявили о совершении армянами геноцида против грузин. В обращении отмечается, что в 1993 году военные формирования «Баграмян» вместе с абхазцами воевали против грузинской армии, в результате чего были убиты грузины, проживавшие в Абхазии. Кроме того, сторонники концепции «геноцида» считают, что «до заселения армян в Джавахетии в Грузии, осуществленного царской Россией, в этом районе не проживало ни одного армянина. Однако сегодня Джавахетия указывается в составе Армении. Армяне, изувечив находящиеся на территории Джавахетии грузинские памятники, выдают их за свои. Все это имеет систематический характер, и поэтому должно быть признано как геноцид против грузинского народа»78.

«Геноцид абхазов» делится приверженцами этой концепции на 2 этапа. Первый этап – Кавказская война XIXвека и мухаджирство абхазов в Османскую империю. По определению Г.А. Дзидзария, «Махаджирство является той трагедией, которая поставила целые народы края на грань их полного исчезновения»79.

Впрочем, руководство Абхазии пресекло все попытки втянуть страну в международную «раскрутку» «геноцида черкесов». Президент Абхазии А. Анкваб заявил, что «наши взаимоотношения с Российской Федерацией не базируются на том, что было полтора столетия назад. Это история… Надо знать историю, но не делать в данном случае итоги Кавказской войны основой для взаимоотношений с Россией. Абхазия этого не собирается делать». А. Анкваб расценил повышенную активность вокруг «геноцида черкесов» как «спекуляцию». Далее он рассказал о том, что «эмиссаров, которые приехали, чтобы попытаться вовлечь нас во все эти тбилисские разборки», из Абхазии погнали80.

Вторым этапом «геноцида абхазов» считается ассимиляторская политика со стороны Грузии в 1930-50 гг81. Третьим этапом «геноцида» признаётся грузино-абхазский конфликт 1992-93 гг. Этой теме посвящена масса специальных исследований, материалов, документов82. Термин «геноцид абхазов» используется и российскими официальными лицами83.

«Геноцид осетин». Тема геноцида осетин разработана сторонниками данной концепции очень подробно. В соответствующих публикациях речь идёт о многовековом целенаправленном истреблении осетинского народа грузинами. Например, в одной из статей говорится о том, что с 1320 по 2008 год было осуществлено 14 «перманентных геноцидов». Первые два из них (1320 год и начало XVII века) были изгнанием народа с мест проживания. 3-й и 4-й «геноциды» связаны с репрессиями на осетинские поселения со стороны Цицианова (русского генерала грузинского происхождения), которые были спровоцированы грузинами. 5-й «геноцид» был опять же совершён грузинскими князьями, пытавшимися распространить на Осетию крепостное право. 6-й «геноцид» – присвоение грузинами осетинского литературного памятника «Витязь в тигровой шкуре». 7-й «геноцид» – подавление грузинской армией осетинского восстания 1920 года. 8-й «геноцид» – репрессии против осетинской элиты 1937 года. 9-й, 10-й и 11-й «геноциды» – попытки культурной ассимиляции осетин в 1930-50-е гг. 12-й, 13-й и 14-й «геноциды» – «грузинская агрессия» против Южной Осетии с 1988 по 2008 год84. Примечательно, насколько разноформатные события причисляются к актам «геноцида».

«Геноциду осетин» посвящён ряд специальных интернет-сайтов85, юридических86 и исторических трудов87. В 2008 году термин «геноцид осетин» активно использовали в России, в том числе официальные лица88. Президент Южной Осетии Э. Кокойты объявлял ответственными за «геноцид осетин» правительства США, Израиля и Украины, так как они вооружали Грузию89.

Упоминания о «геноциде турок-месхетинцев» в русскоязычных СМИ и литературе встречается достаточно редко, и они обычно связаны с погромами в Узбекистане 1989 года. Ряд общественных организаций турок-месхетинцев обращался в ООН с требованием признать события в Ферганской долине «геноцидом»90. Однако множество материалов на турецком языке посвящены другому «геноциду» – депортации турок из Грузии в 1944 году и политике Грузии, создававшей препятствия для возвращения турок в Грузию91.

Грузия также нередко обвиняется в попытках «насильственной ассимиляции мегрелов и сванов»92.

«Геноцид русских на Кавказе» – широко обсуждаемая тема, особенно в русских националистических СМИ. Наиболее разработанной концепцией является «геноцид русских в Чечне», которому специально посвящён целый ряд материалов93. Термин «геноцид» в отношении судьбы русского населения Чечни неоднократно использовался официальными лицами РФ94. Не раз поднималась также проблема «геноцида русских в Азербайджане»95.

Отдельной темой в вопросе русского геноцида на Кавказе является «Геноцид казаков». Прежде всего, речь идёт о «геноциде» казачества, («расказачивании»), устроенном коммунистической властью в период после Гражданской войны в России. На Кавказе расказачивание имело специфические черты, так как коммунисты заключали против казаков союзы с местными этническими группами96. Поэтому ситуация, сложившаяся в конце 1980-х – начале 1990-х годов, например, в Сунженском районе Чечни, характеризовалась как «беспредел в отношении русских, в буквальном смысле уничтожение, повторение геноцида 1921 года»97.

Таким образом, практически на всём Кавказе мы наблюдаем повальную виктимизацию исторического сознания. Примечательно, что «жертвами» представляют себя как малочисленные этносы, так и крупные государствообразующие народы, включая русских. Агрессорами, совершающими «геноциды» выступают как империи (Россия, Турция, Иран) персонифицированные в народах, так и разного рода сепаратисты и просто соседи.

Практически всегда при этом термин «геноцид» применяется произвольно, вне какой-либо чёткой правовой связи с этим понятием, зафиксированным в Конвенции ООН 1948 г. Политиками и историками тем самым даётся непозволительно расширенная трактовка данной правовой дефиниции.

Забвение трагических страниц собственной истории может быть губительным. Однако очевидно, что всеобщий крен к выработке представлений о собственной истории, построенных вокруг «геноцидов», является симптомом глубокого духовного кризиса всей цивилизации Кавказа. Национальная консолидация вокруг трагических событий прошлого не задаёт положительной программы действий на будущее, не может служить основой для какого-либо позитивного этнического проекта. Единственная сфера применения таких концепций, когда они выходят на уровень международной политики – быть разменной картой в очередной «Большой игре».

Евгений Бахревский

Старший научный сотрудник РИСИ, Член редколегии Центра Льва Гумилёва