Вышла книга Георгия Дерлугьяна "Адепт Бурдье на Кавказе". Купить можно, например, здесь http://www.politizdat.ru/book/656/, а в Москве, конечно же, в "Фаланстере". Рекомендую всем - проглотите за пару дней. Это как раз тот случай, когда каждый найдет в книге свое: историк - историю, социолог - социологию, поклонник нонфикшн - ряд этнографических очерков и анекдотов, любитель изящной словесности - отличный стиль и т.д. В свое время благодаря статьям и интервью Дерлугьяна во мне созрела идея вернуться к науке (конечно, в той мере, в которой меня можно назвать научным человеком) - возможно, кому-то благодаря этой книге придет в голову столь же светлая мысль.

С главным героем этой книги - Юрием Мухаммедовичем Шанибовым, первым президентом Конфедерации народов Кавказа (в начале 90-х) - мне довелось познакомиться в Нальчике в прошлом году. Дело было так. За несколько дней до сентябрьской московской конференции с участием Валлерстайна и прочих великих Георгий Дерлугьян прислал мне главы из книги, и чуть ли не в тот же день стало известно, что из Москвы меня ждет командировка в Нальчик. В общем, я повез Шанибову привет и коробку армянских конфет :))) Второй раз я виделся с Шанибовым в ноябре и взял у него большое интервью совершенно неэкспертовского формата. Предполагалось, что текст может пойти предисловием к книге, но ее сверстали так быстро, что теперь его можно опубликовать только здесь, что я с удовольствием и делаю. К этому тексту можно добавить, что без таких людей, как Шанибов, мир был бы гораздо хуже. 

  <lj-cut>  Юрий Мухаммедович, сейчас самая обсуждаемая новость относительно Кавказа – это идея президента Медведева создать в правительстве отдельную должность, курирующую Северный Кавказ, и в прессе сразу провели аналогию с кавказскими наместниками в Российской империи. Как на самом Кавказе восприняли эту инициативу?

Здесь главное то, что впервые в новой России глава государства намерен посвятить Кавказу отдельное направление своей деятельности. После того, что сделал Ельцин и говорил о Кавказе Жириновский, это огромный шаг вперед, величайший поворот. Фактически президент отмежевался от программы превращения кавказских народов во врагов России, и поэтому 12 ноября, после одной маленькой фразы Медведева, Кавказ воспрянул. Я вижу, что Медведев – это разумная, не кровожадная личность с собственным видением ситуации и стремлением самостоятельно принимать решения, у него богатейший человеческий капитал и сейчас он формируется как великий политический деятель. Думаю, что на девять десятых Кавказ поддержит начинание президента. Мы рады тому, что за десять лет изменился и Владимир Путин. Путин первого срока – это был молодой политик, который оказался под влиянием Буша-младшего, как в свое время Ельцин попал под влияние его отца, который дал Ельцину 17 миллиардов долларов на уничтожение Чечни. Но после Мюнхенской речи Путин меняется, и этому можно только радоваться. Летом в Абхазии Путин говорил выдающиеся вещи, что Абхазия должна стать процветающей страной, а ее народ должен сохранить этническую идентичность. Это дало Путину огромное количество очков в глазах народов Кавказа: Путин дал понять, что Россия не намерена быть тюрьмой народов. Тем самым Путин отмежевался от программы вычищения Кавказа от коренного населения к 2030 году, озвученной Жириновским. То, что 6 миллионов голосующих за ЛДПР повелись на эту провокацию, это настоящая катастрофа.  

Как вы считаете, кто из новых политиков Северного Кавказа мог бы стать интегрирующей регион фигурой? Кажется, сейчас обозначилось два полюса, которым тяготеют президенты республик. С одной стороны, это Рамзан Кадыров с его силовым подходом, с другой – Арсен Каноков в Кабардино-Балкарии и Юнус-бек Евкуров в Ингушетии. Способны ли они предложить модель мирного развития для всего Кавказа?  

Сегодня мы, конфедераты, говорим о таком понятии, как Российский Кавказ. Это девять республик: семь российских республик Северного Кавказа плюс Абхазия и Южная Осетия. Мы считаем, что настоящий политический лидер Северного Кавказа – это Сергей Багапш. Это человек с громадным опытом – в 32 года он уже был первым секретарем райкома, интеллектуал, который блестяще разбирается в современной ситуации. Я особенно хочу отметить гуманизм и открытость Багапша. В Сухуме есть так называемая «брехаловка», где собираются аксакалы, и Багапш регулярно там появляется и беседует с ними, то есть нет дистанции между ним и людьми. Каноков же – это гений современного капитализма, и в этом смысле равных на Кавказе ему нет. Но, в отличие от первых лет своего президентства, он уже не такой открытый для общения. Каноков три года просил, чтобы у него была оппозиция, но этому мешали оставшиеся в правительстве республики ставленники бывшего президента Кокова, и в итоге Канокова сломали в политическом смысле, он оказался под влиянием старой команды, которая выдает Канокову рафинированную информацию о положении дел. Каноков развивает экономику республики – то, в чем он прекрасно разбирается, но в политическом отношении он остается под влиянием традиций ушедшего режима. Рамзан Кадыров – хороший силовик, он нужен был, чтобы Чечня вписалась в российский политический процесс. Но он не может прогнозировать, думать далеко вперед, дать долгосрочное направление развития униженной полууничтоженной нации, быть носителем ее интеллекта – это ему не под силу. 

Недавно Общественная Палата провела в Нальчике форум «Кавказ: традиция и модернизация», где фактически воспроизводились идеи Конфедерации народов Кавказа: самоуправление и развитие горизонтальных связей между республиками. Как вы думаете, в чем была главная причина того, что пятнадцать лет назад Конфедерации не удалось реализовать эту программу?   

Нашим главным противником оказалась команда Ельцина, который фактически согласился с решением Шеварднадзе уничтожить Абхазию. Если бы не Ельцин, Бурбулис, Шахрай, то такие люди, как Примаков и даже Черномырдин, вели бы себя на Кавказе иначе. В российской политике того времени были люди, которые прекрасно понимали значение Конфедерации как органа самоуправления кавказских народов, что конфедерация действует в интересах России, поддерживая Абхазию и Южную Осетию. Среди них были Юрий Скоков, Юрий Батурин, Сергей Бабурин, генерал Лебедь советовался с нами при заключении Хасавюртовских соглашений. Ни милиция, ни прокуратура, ни КГБ нам не мешали, когда мы организовали доставку оружия в Абхазию. Был случай, когда кукурузник, на котором перевозили оружие, упал в Карачаево-Черкесии, - после этого органы госбезопасности дали нам возможность отправить это оружие дальше на машине. Борьба с Конфедерацией началась с того, что тогдашний министр юстиции Николай Федоров, впоследствии президент Чувашии, оказался под грузинским влиянием и написал статью, где поставил вопрос прямо: почему Шанибов до сих пор на свободе? После этого меня арестовали, и когда это произошло, Скоков, говорят, позвонил тогдашнему генпрокурору Степанкову и чуть ли не матом его отругал: что ж ты делаешь? Шанибов – это единственный человек, который сохранял порядок на Кавказе, а ты его посадил. Ну а затем президенты северокавказских республик подписали позорное письмо Ельцину, в котором разрешили ему нанести удар по Чечне. Де юре Конфедерация существует и сейчас, и я остаюсь ее старейшиной, организован союз ветеранов Конфедерации. Конфедерация была создана на съезде народов Кавказа, и распустить ее может тоже съезд, но провести его, конечно, тогда никто не решился. Когда Грузия напала на Южную Осетию, мы были готовы моментально сформировать боевые отряды, но нас опередила российская армия и мы решили не вмешиваться в конфликт. Конфедераты в большинстве своем еще живу и в любой момент могут вернуться в политику, но не знаю, пойдут ли они на это.

Что должна сегодня делать российская власть, если она действительно заинтересована в формировании на Северном Кавказе горизонтальных связей?

Нужно обязательно изучить опыт имама Шамиля, который записан в архетипе кавказцев, опыт разгромленной Деникиным Горской республики, аналогичной республики, которая была уже при советской власти, и, конечно, опыт Конфедерации народов Кавказа. Я не думаю, что границы между республиками – это бомба, как часто утверждают в прессе. На Кавказе народы сами разберутся в своих проблемах, Москве главное не мешать им это делать и не провоцировать конфликт извне. 

Как складываются сегодня отношения между кабардино-черкесским и карачаево-балкарским сообществами? Весь этот год из двух республик поступают сообщения, из которых можно сделать вывод, что противостояние снова накаляется.

Сталин свел воедино четыре народа – кабардинцев, черкесов, карачаевцев и балкарцев, и мы до сих пор это расхлебываем, - по сути, это столкновение черкесского и тюркского миров. Проблема создания карачаево-балкарской федерации с центром в Пятигорске сегодня обострилась до предела. В ноябре мы ездили на митинг в Черкесск, и он находился на грани взрыва, а в Нальчике митинги кабардинских движений просто запрещают. Если раньше кабардинцы не требовали разделение республики на кабардинскую и балкарскую части, то теперь требуют, потому что исконно кабардинские земли передаются балкарцам, например, в Тырныаузе осталось очень мало кабардинцев. Борис Эбзеев, конечно, не будет сам инициировать национальные столкновения, но он находится под влиянием таких людей, как академик и депутат Госдумы Михаил Залиханов, которые нашли доступ к Кремлю и за ними стоят очень мощные международные структуры. Я пытался передать материал о залихановщине в администрацию президента, но никакой реакции не последовало. Возможно, человек, которого я просил это сделать, просто испугался. На мой взгляд, для решения этой проблемы необходимо создать две организации: третейский суд народов Кавказа и комиссию Российской академии наук, которая должна рассмотреть все спорные вопросы. Только благодаря природному терпению кабардинцев этот конфликт не переходит пока в агрессивную стадию. Знаете, когда меня однажды отправляли на учебу в Северную Осетию, мне сказали: соглашайся со всем, что тебе будут там говорить. Будут говорить, что осетинские кони лучше кабардинских – соглашайся, что осетинские девушки красивее кабардинок – соглашайся. Не соглашайся только если скажут, что Казбек выше Эльбруса. Или вот еще была такая шутка: у Северной Осетии один орден Ленина на въезде в Орджоникидзе. Но большой, а у Кабардино-Балкарии два на въезде в Нальчик, но маленьких. 

Книга Георгия Дерлугьяна дала вам нечто новое для понимания происходящего на Кавказе?

До того, как я прочитал книгу, мне казалось, что все происходящее на Кавказе, - это уникальное явление. Поэтому для меня было совершенно удивительным то, как наши события вписываются в мировой контекст и оказываются в одном ряду с происходившим в Югославии, в Африке и других регионах. В какой-то степени эта книга прорвала внутреннюю изоляцию, в которой мы находились. Мы спорили, шумели, что-то делали, но при этом пребывали в изоляции от мира, а книга Георгия дала нам возможность посмотреть на себя со стороны. Сейчас, конечно, такой изоляции больше нет - Интернет все изменил, и молодежь удивительно быстро его схватила.

У вас в кабинете висит портрет Андропова, который, похоже, сформулировал вечную проблему российской власти: «Мы не знаем страны, в которой живем»…

Да, я до сих пор считаю Андропова величайшим политическим деятелем своей эпохи, и в нынешнем ФСБ, к сожалению, нет таких деятелей, как Андропов, ФСБ стало абсолютно послушной структурой. Когда Wall Street Journal взял у меня интервью, они потом написали, что Шанибов был осведомителем КГБ. Это не так – я был аналитиком. КГБ в Советском Союзе был единственной грамотной оппозиционной силой, и я быстро понял, что если партия будет поступать так, как поступает, то Советский Союз погибнет. Мало кто знает, какие материалы собирал КГБ. В то время я был близок с первым заместителем председателя КГБ Кабардино-Балкарии, и он рассказывал, что мои материалы попадали на стол к первому секретарю республики, а потом куда-то исчезали. И вот в 89-м году меня пригласили выступить перед руководством республиканского Комитета, рассказать все, что я говорил в своих открытых лекциях. Я приехал – в зале сидит весь аппарат КГБ республики, и я открытым текстом сказал, что разрыв между самообманом и реальностью, когда партия говорит одно, а страна идет по другому пути, - это долго не продержится. Когда я закончил выступление и пошел к выходу, ко мне протянулось два ряда рук.

Юрий Мухаммедович, можно задать вам последний, совершенно банальный вопрос: когда ваша жизнь была более интересной – сейчас или в советское время?

Сейчас можно свободно заниматься многими вещами, вести такие исследования, какие хочешь, но при этом у общества нет серьезной цели, которая бы его объединяла, - в этом, на мой взгляд, главное отличие двух времен. Именно такой цели мне сегодня не хватает.

http://protzman.livejournal.com/116257.html